Космическое Раскрытие – 2: Технологии Тайной Космической Программы
Интервью Джея Вайднера с Джейсоном Райсом
Вторник, 29 декабря 2019 года
Д.В.: Здравствуйте! Мы возвращаемся к беседе с Джейсоном Райсом и продолжаем разговор о его многих волнующих приключениях в ТКП. Привет, Джейсон.
[more]
Д.Р.: Здравствуйте, Джей. Спасибо за приглашение.
Д.В.: Сегодня мне бы хотелось продолжить то, что мы уже начинали, но войти в большие детали того, что происходило на космических кораблях.
Д.Р.: Хорошо.
Д.В.: На каких кораблях Вы побывали? Давайте поговорим о разнообразных кораблях. На скольких разных кораблях Вы летали?
Д.Р.: Ну, использовались разные виды кораблей, на которых мы находились в зависимости от миссии. Если мы передвигались с одного вида корабля на другой, это осуществлялось посредством одного челнока. Если нужно было совершить боевое приземление на поверхность планеты или спутника, это был другой челнок. Если возникала необходимость в поддерживающем средстве передвижения, тогда речь шла совсем о другом виде боевого челнока.
Кроме того, я принимал участие в ряде миссий, когда мы приходили с целью эвакуации войск, находившихся под огнем. Тогда это был еще один вид челнока. В ходе некоторых миссий использовались некоторые традиционные самолеты. Как я уже говорил, поскольку технология блокировалась, кое-какие самолетные платформы оказывались более удобными для того, что нам позволялось делать. Большая часть поддержки с воздуха осуществлялась аппаратами, имевшими морское происхождение.
Д.В.: То есть, это были традиционные самолеты типа реактивных и В-52?
Д.Р.: Нечто похожее на атакующий вертолет H-64 Апачи. Пожалуй, это самый близкий аналог. Но большую часть времени мы пользовались своими собственными боевыми челноками, работавшими на антигравитации.
Д.В.: Замаскированными?
Д.Р.: Иногда, если в этом возникала нужда. Для этого на борту челноков имелись системы, способные создавать маскировку. Однако, казалось, что враги, с которыми мы сражались, не покупались на многие используемые нами технологии маскировки. Подозреваю, это потому, что большая часть технологии передавалась другой стороне и программировалась их алгоритмами.
Д.В.: Вы когда-нибудь видели бойцов противника, пользовавшихся технологией маскировки?
Д.Р.: Нет.
Д.В.: А они видели вас, пользующихся маскировкой?
Д.Р.: Такое возможно. Количества больше двух солдат в одном месте представлялись магическими. Как только мы превышали это число, врагам удавалось нас обнаружить. Это было как магнит.
Д.В.: Могли ли, скажем, верфольфы видеть немного лучше?
Д.Р.: Подозреваю, что они могли улавливать три разных длины волны. Это возвращает нас к тому, что мы отчаянно жаждали получить больше разведывательной информации об их способностях. Мы упаковывали и складывали в ящики тысячи тонн биологических материалов, но в ответ не получали ничего, что могло бы рассказать об их способностях. Сначала мы думали, что начальство это просто не волнует. Но по прошествии времени, после второй планеты, когда мы начали нести большие потери и обретать больше боевого опыта, мы осознали, что командование тоже запрашивало больше сведений, но ничего не получало.
Д.В.: Понятно.
Д.Р.: Не похоже на то, что оно что-то от нас утаивало.Начальство само просто не получало информации, чтобы передавать нам.
Д.В.: Ваши средства передвижения были похожи на наши космические челноки?
Д.Р.: Те, которые я видел… По-моему, я уже упоминал об этом раньше. Это комбинация челнока и В-2 Стелс.
Это один вид. Второй вид был больше похож на прямоугольный ящик. Видите ли, челноку не обязательно обладать аэродинамическими свойствами, поэтому его форма никого не волновала. По существу, во многих случаях, это были просто летающие танки. Я имею в виду, на них было слишком много оружия, и они обладали большой боевой мощью не в виде реактивных снарядов.
Использовались либо лазеры, либо кинетическое энергетическое оружие, либо гравитроника, либо ряд других оружейных платформ.
Д.В.: Это более мелкие корабли, просто вооруженные?
Д.Р.: Да. Корабли меньшего размера.
Д.В.: Очень быстрые?
Д.Р.: Да. Самые маленькие были размером с пикап, в основном, они использовались для перевозки груза и разных вещей с одного конца базы на другой или в целях снабжения припасами.
Д.В.: В общем, много разных кораблей для разных целей.
Д.Р.: Много разных видов. У нас имелись и большие корабли, клиновидные, использовавшиеся для межзвездных перелетов. Они имели длину, по крайней мере, 800 м.
Я имею в виду, они были огромными. Вы могли находиться внизу. Изображения, которые передавались на наши сидения, позволяли наблюдать и видеть любые приближения. В отличие от челноков, на кораблях нет окон. Но с помощью установленных снаружи видеокамер, вы могли видеть, как они выглядят. Большая часть кораблей, которых я видел в космосе, темно-темно серые или черные.
Обычно, у них очень обтекаемые стороны, что указывает на необходимость вхождения в атмосферу. Впрочем, сам я никогда не видел, чтобы такие большие корабли входили в атмосферу. Хотя это не значит, что они не могли бы.
Д.В.: Похожи ли большие корабли на TR-3B – гигантский клиновидныйвоенный корабль?
Д.Р.: Ну, они больше стреловидные и менее треугольные, чем TR-3B.
Д.В.: Они могут путешествовать из одной солнечной системы в другую?
Д.Р.: Да.
Д.В.: Чтобы добираться до других планет, Вы путешествовали на корабле?
Д.Р.: Да. Корабли, на которых передвигалось мое боевое соединение для участия в боевых операциях, по большей части были сигарообразными. Такие корабли гораздо больше и имеют достаточно места для размещения нескольких тысяч солдат, наземного оборудования, в общем, всего, что нам приходилось брать с собой.
Д.В.: Полагаю, были и другие меньшие корабли, путешествующие внутри материнского корабля?
Д.Р.: Десятки, если не сотни. Да. Как часть флота, каждый из носителей – большой корабль, на котором размещались мы – считался, если хотите, самым агрессивным. Однако каждое флотское соединение включало десятки, если не сотни более мелких кораблей, размером от эсминца до крейсера. В целях выполнения разных миссий флот нуждается в широком разнообразии кораблей. Миссии могут заключаться как в доставке солдат на поверхность экзопланет, так и в защите небес и космоса вокруг этих планет.
Д.В.: Были ли окна на сигарообразном корабле?
Д.Р.: Насколько я помню, нет.
Д.В.: Глубокий космос полон невероятно опасных космических лучей. Знаете ли Вы, как удавалось устранять такую опасность?
Д.Р.: Вспоминаю, что… Хотя как таковых окон не было, имелись отверстия с полями над ними. В таких случаях, сквозь них вы могли видеть все, что происходит снаружи. Те же самые силовые поля, которыми мы пользовались на земле, использовались на кораблях, чтобы помогать удерживаться в атмосфере и устранять внешние воздействия.
Возвращаясь к Вашему вопросу о вредных рентгеновских, космических лучах или чего-то, еще более смертоносного, приходящего из космоса, могу сказать, что отверстия в кораблях были метровой толщины. Я имею в виду, не такие тонкие, как бумага, в обычных космических кораблях. Коммерческие космические корабли покрыты сотовидным, сжатым, очень легким изоляционным слоем. Покрытие либо алюминиевое, либо сделано из какого-то другого вида металла.
Они будут иметь герметическую поверхность. Но, вообще говоря, вы могли бы включать подсветку вокруг всех отверстий одновременно. Чтобы защитить обитателей, отверстия покрыты водным слоем, а также многими слоями стали и продвинутых материалов.
Д.В.: Какую самую странную технологию Вы видели?
Д.Р.: Возможно, самое странное и самое простое – это капсулы индивидуального внедрения.
Д.В.: Что это такое?
Д.Р.: Иногда, чтобы перебираться с корабля на поверхность планеты, мы пользовались челноками. Но были обстоятельства, в которых, по мере надобности, мы могли совершать внедрения прямо с орбиты. Внедрение с орбиты осуществлялось с помощью индивидуальной капсулы, экранированной снаружи в целях безопасного возвращения в плотные слои атмосферы. В общем, нас запускали по определенной траектории и опускали туда, где мы должны были приземлиться.
Итак, вы одеты в боевой костюм. Внутри костюм охлаждается, снаружи он очень горячий. Вы проходите через процедуры возвращения в плотные слои атмосферы в индивидуальном порядке.
Д.В.: Постойте. Вы утверждаете, что входите в атмосферу планеты как отдельный солдат?
Д.Р.: Да.
Д.В.: На Вас надет защитный экзокостюм?
Д.Р.: Верно, боевой костюм.
Вы находитесь в индивидуальной капсуле, специально предназначенной для безопасного вхождения в плотные слои атмосферы. Капсула экранирована. Она охлаждается изнутри и остается горячей снаружи. Капсула снабжена одним антигравитационным генератором, который замедляет ее движение, уменьшая количество инерции.
Затем, когда наступает время удара о землю, вы ударяетесь о поверхность планеты. Все еще сильно ударяетесь, но недостаточно сильно, чтобы вас убить. Сила удара такова, что вы выживаете. Большую часть удара принимает на себя костюм. Но все равно, это очень суровая поездка. Самая первая обычно самая трудная. А потом это как езда по скоростной ухабистой дороге на тряской машине.
Д.В.: Тогда должно присутствовать сильное волнение.
Д.Р.: Так и было. Многие солдаты даже выключали свои видео сенсоры.
Д.В.: Могу себе представить.
Д.Р.: То есть, был период отключения, когда сенсоры совсем не работали. Многие солдаты полностью отключали их до тех пор, пока капсула не ударялась о землю.
Д.В.: Начальство прибегало к такой высадке потому, что пыталось сделать что-то очень быстро, не так ли?
Д.Р.: Обычно этот способ диктовался целесообразностью – быстрой доставкой на поверхность планеты. Если для того, чтобы ступить солдатским ботинком на поверхность планеты требовался отвлекающий маневр, тогда по тактическим причинам использовались другие корабли – челноки. Таким образом, парни внедрялись… или сбрасывались и внедрялись.
Д.В.: Тогда это была дикая поездка, занимающая всего 1,5 минуты?
Д.Р.: Да, это была дикая поездка. Мы пользовались ею не так уж много раз. Большинство операций, в которых я принимал участие… По существу, я совершил всего одно внедрение с орбиты, и то во время тренировки, переаттестации, когда требовалось убедиться, что вы в форме. Тогда вы это делаете.
Д.В.: То есть, Вы никогда не делали этого в боевой ситуации?
Д.Р.: К счастью, нет.
Д.В.: Какой еще вид странной технологии Вы видели?
Д.Р.: О, это была система, скажем, стимулирующего магнитного зеркала – вид экранирования, которым мы пользовались. Это одна из технологий, свидетельства которой я находил повсюду. Вот что это такое: экранирование, которое отражает любую направленную на него баллистику. Все выстрелы возвращаются по той же траектории и с той же скоростью, с которыми они изначально ударяются о систему стимулирующего магнитного зеркала. То есть, это просто разворот и отражение назад.
Д.В.: Значит, если я выстрелил по ней из крупнокалиберного оружия, пуля вернется и ударит в меня?
Д.Р.: Да, Она вернется по той же самой траектории, по которой была выпущена. Если вы сдвинетесь с места, пуля вас минует. Но если вы не двигаетесь, она обязательно вас настигнет.
Д.В.: Безупречно оружие.
Д.Р.: Безупречная система. Защитная и очень эффективная. Одна из тех систем, которыми нам не позволялось пользоваться. Начальство не хотело, чтобы мы пользовались кое-какими более интересными игрушками, так как опасалось технологических скачков или утечек.
Д.В.: Ох, они ведь не хотели, чтобы вы рассказывали, как работала система? Даже не хотели, что вы ее нашли?
Д.Р.: Нет. Оно просто не желало, чтобы мы пользовались крупномасштабными экранами, которые мы были способны сооружать. Мы могли устанавливать экраны, защищающие целую базу. Позволяли ли нам это? Нет.
Д.В.: Это была бы превосходная защита, не так ли?
Д.Р.: Безусловно. Были и другие защитные экранирующие системы, которыми мы пользовались. Как я уже говорил, большая часть таких систем разрабатывалась в ВМФ, основывалась на их нуждах. Со временем, путем боевого дарвинизма, они приспосабливались к наземным нуждам.
Д.В.: Можете ли Вы вспомнить другие виды космических кораблей или что-то еще, чем Вы пользовались?
Д.Р.: Еще мы пользовались другой системой боевого костюма. Это тяжелый боевой скафандр. По существу, он напоминал ходячий танк.
Возможно, Вы слышали или видели механизм, напоминающий, если хотите, очень большой механизированный танк с человеком внутри, за исключением того, что эта система меньшего размера, но со способностью интенсивной огневой поддержки.
Д.В.: Как в фильме Аватар?
Д.Р.: Да, за исключением того, что это ходячая артиллерия, вот что это такое. Она использовалась в обстановке тяжелых смертельных боев.
Д.В.: Она могла выдерживать удар?
Д.Р.: Конечно, и могла нести всю необходимую амуницию. И это основная причина того, почему скафандр такой тяжелый и большой.
Д.В.: Он прибавляет силу человеку, чтобы он мог нести более тяжелые объекты, более тяжелое вооружение и при этом быстро бегать?
Д.Р.: Ну, они могли бы двигаться так же быстро, как и другие войска, но движение замедляется из-за величины костюма. Это было одним из ограничений. В таком скафандре невозможно бегать со скоростью 160 км/час, как в других боевых костюмах. Но они способны достигать скорости 112-128 км/час.
Д.В.: Разве Вы уже не рассказывали о том, что боевые костюмы позволяют человеку бегать со скоростью 160 км/час?
Д.Р.: Или прыгать на высоту 91 м.
Д.В.: Сигарообразный корабль, на котором Вы летали… Он оставался на орбите, затем Вы пересаживались на более мелкие корабли, спускавшиеся к поверхности?
Д.Р.: Да. Корабль оставался на стационарной орбите вокруг планеты. Затем с этого корабля мы пересаживались на челноки или другие меньшие межпланетные корабли, или с помощью других челноков, взятых с корабля, добирались до другого корабля, назад и вперед.
Д.В.: Сигарообразный корабль… Знаете ли Вы, что заставляло его двигаться в космосе, какая двигательная установка?
Д.Р.: Да, На больших кораблях нас не допускали к инженерным помещениям. У нас не было доступа к этой информации. Однако я подозреваю, что это была гравиметрическая система, которая, чтобы работать, не основывалась на гравитации. Имелись и другие виды двигательных установок, связанные с квантовой механикой: уклоном и формой подразумевавшегося полотна пространства-времени внизу, сцепляясь, двигаясь и скользя вдоль него.
Я не знаю, какой конкретно вид двигательных установок использовался на больших космических кораблях. Могу говорить только о том, что чувствовал. Подозреваю, это были некие виды устройств, создающих гравитацию или антигравитацию.
Д.В.: Как много времени требовалось для путешествия, скажем с Марса до Планеты 1?
Д.Р.: Прекрасный вопрос, Джей. И вот почему: нас намеренно кормили дезинформацией в связи со временем путешествий между планетами. Я обнаружил это после пары прыжков. Когда я понял, что на конкретный вояж понадобилось меньше времени, чем на предыдущее путешествие на том же самом корабле, я осознал, что на него затрачено меньше времени, чем нам говорили. Итак, мы находились на борту корабля. Нам сказали, что путешествие займет 2 недели.
То есть, по плану на путешествие отводилось 2 недели. На самом деле, полет занял несколько дней. Начальство не хотело, чтобы мы знали, как далеко улетели, сколько действительно потребовалось времени, и метод, посредством которого добирались из одного места в другое, будь-то портал или двигатель. Поэтому нас специально обманывали, чтобы держать в неведении о том, сколько реально требовалось времени на перелет от одной планеты к следующей. Это могли быть минуты, в данном случае речь шла о портале, или дни, ушедшие на преодоление определенного пространства в космосе, прежде чем добраться до портала, или дни, если двигаться со скоростью быстрее, чем скорость света.
Д.В.: Маленькие корабли, транспортные челноки, на которых Вы иногда летали… Сколько людей они вмещали?
Д.Р.: Мы пользовались рядом разных транспортных челноков. Например, тот, на котором я летал на конференцию, был грузовым челноком, переделанным на транспорт для персонала. Были переделаны три передних секции, в них установили сидения и обеспечили проходы между ними. То есть, то, что вы бы увидели сегодня на традиционном самолете, коммерческом самолете. Оставшиеся две трети пространства отводилось для перевозки открытого груза. Все во многом похоже на изображения большого галактического корабля С5, с его обширными внутренними пространствами.
Д.В.: Это более мелкие корабли?
Д.Р.: Нет, большие.
Д.В.: Как выглядят более мелкие корабли?
Д.Р.: Внутри более мелких кораблей имеются усиления в виде ребер, колонн, если хотите, стальных балок, которые выделяют ребра самолета. Размер может быть разным – от автобуса или грузовика до гиганта-авиалайнера. Широкое разнообразие размеров. Количество вмещаемых людей зависит от размера. Я помню конкретный челнок, на котором мы летели с целью извлечения энергетической установки из города, почти полностью разрушенного после войны.
В том конкретном челноке нас было 12 человек. Помню, повсюду разбросано нашеснаряжение. Никаких сидений. Чтобы перелететь из одного места в другое, все мы устроились на полу. Размер того челнока приблизительно равнялся размеру автобуса. Внутри нам было удобно.
В других случаях я летал на челноках размером с фургон, на нем перевозили грузы. Еще я передвигался на одном из военных челноков, величиной с небольшой коммерческий самолет. На задней палубе оказалась открытой дверь. Прямо в середине палубы располагалась пушка, вокруг было разбросано все вооружение.
Д.В.: Мог ли челнок маневрировать в узких местах?
Д.Р.: Вполне возможно. Все челноки работали на антигравитации, по крайней мере, те, на которых я летал. При необходимости они могли приземляться на десятицентовую монету. Они могли двигаться в стороны, вверх, вниз, влево, вправо, быстро, медленно, вперед и назад. Большую часть времени пилоты удерживали челноки дном вниз, специально для нас – солдат пехотинцев, и так, чтобы изменение скорости и направления не вызывали у нас тошноту. Хотя внутри корабля инерция визуально уничтожалась, она все еще негативно влияла на многих людей, не привыкших к совершению поворотов на 90° и изменению ориентации.
Д.В.: То есть, вы находились в некоего вида пузыре?
Д.Р.: Да.
Д.В.: Он устранял инерцию, вы могли совершать поворот под прямым углом на скорости 482 км/час, и внутри ничего не происходило?
Д.Р.: Даже на еще большей скорости.
Д.В.: Пузырь движется вместе с кораблем и защищает его?
Д.Р.: Конечно, это часть системы устранения инерции, если хотите, побочный эффект двигательной установки.
Д.В.: Замечательный побочный эффект.
Д.Р.: Фантастический. Вы усматриваете в этом какой-то план?
Д.В.: Я бы предположил, что НЛО, которые мы наблюдаем здесь на Земле, должны иметь вокруг себя тот же вид пузыря, поскольку они тоже совершают правые и левые повороты под прямым углом и внезапное ускорение.
Д.Р.: Безусловно, поскольку ничто живое, по крайней мере, из того, что мы знаем, не выжило бы при 300G при повороте на 90°.
Д.В.: ДНК порвалась бы на клочки.
Д.Р.: Естественно.
Д.В.: Кто-то со стороны может видеть пузырь вокруг корабля?
Д.Р.: Нет. Он невидим. Это невидимое энергетическое поле, проецирующееся на расстояние за пределы самого дальнего конца физического корабля так, чтобы весь… Такая геометрия основана на том, где размещается антигравитационные устройства или, если хотите, антигравитационные двигатели. Поэтому ее можно перестраивать или изменять в зависимости от того, где нужно быть. Если в каких-то обстоятельствах на челноках, на одной из сторон размещается оружие, тогда двигатели или энергетические установки будут располагаться в том месте, где пузырь выступает за границы оружейных систем.
Д.В.: Нужно ли выключать пузырь, если вы хотите выстрелить из оружия?
Д.Р.: Нет. Оружие, которым мы пользовались, было кинетическим энергетическим оружием. Не снарядами.
Д.В.: Как контролируются такие космические корабли? Та же самая мысленная связь, как с костюмами, или пользуются чем-то физическим?
Д.Р.: Более мелкие корабли, которыми мы пользовались для перевозки оборудования и материалов с одной стороны аэропорта или базы на другую, контролируются вручную. Если хотите, они представляют собой вильчатые погрузчики. На больших кораблях, на которых летают пилоты ВМФ, используются нейронные интерфейсы. Как-то мне пришлось доставлять на челноке летных стрелков. Мой шлем был связан с коммуникационной системой пилотов. Я мог общаться с пилотом и слышать, что они делают и как. В период службы в армии я никогда не слышал, как пилоты разговаривают со своими кораблями.
Д.В.: Им не нужно говорить?
Д.Р.: Нет.
Д.В.: Потому что в их мозге имеется область, посредством которой они общаются с кораблем?
Д.Р.: Да. У пилотов есть прямой нейронный интерфейс. Я слышал только тогда, когда мне это позволялось, и никогда больше
Д.В.: Должно быть незаметно, иметь телепатическое общение, которое невозможно отследить.
Д.Р.: Конечно. Пилоты способны получать приказы, которые могут не понравиться другим людям, и отдавать приказы, которые тоже могут не понравиться другим людям, и все это вне открытой сети.
Д.В.: Имеется ли контрольная панель, позволяющая физическое взаимодействие?
Д.Р.: Видите ли, нейронный интерфейс, имеющийся на челноках и кораблях, двусторонний интерфейс, должен обеспечивать все: сообщать об обновлениях, статусе, повреждении, контролировать вооружение, расход топлива и все такое, а также сообщать пилоту, сколько у него топлива, сколько амуниции и так далее.
Д.В.: Все сведения поступают в мозг или находятся еще где-то на мониторе?
Д.Р.: Это зависит от желания пилота. У них имеется стандартный порядок действий, это обязательное требование. Но пилоты могут следовать ему так, как хотят. Если они желают, чтобы корабль каждый раз сообщал им, сколько истрачено пуль или бомб, или если они использовали один грамм топлива, они могут сделать так, чтобы корабль информировал их об этом.
Д.В.: Как выглядела контрольная панель?
Д.Р.: Те, которые я видел, выглядели весьма фантастическими. Не подсоединяясь к нейронному интерфейсу, вы можете видеть много голографии, которую видят и пилоты. Я имею в виду, множество датчиков, которые позволяют считывать показания или разные фрагменты показаний. Но если вы смотрите на них без интерфейса, они выглядят просто как небольшие алюминиевые утолщения, по одному на каждой стороне. Кое-где расположены стекла. В целях контроля пилотам приходится прикасаться к стеклянным панелям. Но если имеется нейронный интерфейс, все происходит вживую. Все становится трехмерным и изображается в виде графиков. У пилотов есть информационные дисплеи, демонстрирующие все, что им необходимо знать для пилотирования корабля: высота, энергия, обороты в минуту и все остальное.
Д.В.: Вы и Ваши солдаты когда-нибудь интересовались тем, высвобождена ли будет когда-нибудь такая технология на Земле, или это не приходило вам в голову?
Д.Р.: Еще во время первых учений нам рассказывали об инопланетном вторжении в Африку, произошедшем в 1995 году. Согласно их рассказам, враг был повержен с помощью особого воинского подразделения, оснащенного продвинутой технологией. Только с ее помощью удалось победить врага. Мы объединились с кое-какими инопланетянами. Нам удалось развить больше технологий, позволивших покидать планету.
Как часть технологического обмена, мы согласились помогать защищать другие планеты. Тогда защитные системы появились и на Земле. Также мы помогали другим планетам защищаться от того же самого вторгавшегося врага. То, что нам говорили, очень отличалось от реальности. Нам обещали, что со временем технология будет доступна общественности. Больше всего их волновало то, что если информация о вторжении в 1995 году дойдет до общественности, произойдет разрушение нашей цивилизации.
Д.В.: Любые утечки в связи с предполагаемым вторжением в Африку?
Д.Р.: Нет-нет.
Д.В.: Вернемся к нашим баранам. Если у пилота случается, скажем, сердечный приступ, есть кто-то, кто смог бы его заменить?
Д.Р.: Да. На каждом челноке имеются, по крайней мере, два пилота. На некоторых челноках есть еще и отдельный командир. Экипаж одного из больших челноков начитывал примерно 30 человек.
Д.В.: И все могут вести корабль?
Д.Р.: Конечно, не все. Однако компьютерная система ИИ, которой они пользуются, достаточно умна для того, чтобы вести корабль, если 3-4 человека… На кое-каких больших челноках имеются 5-6 человек, способных пилотировать аппарат. А если по какой-то причине эти 6 человек выйдут из строя, роль пилота перейдет к автоматической системе управления. Вы можете обращаться к ней и говорить, что делать.
Д.В.: Разные уровни общения?
Д.Р.: Да.
Д.В.: Пользовались ли вы дронами в боевых ситуациях и ситуациях в космосе?
Д.Р.: Джей, прекрасный вопрос. По существу, ответ на вопрос “да”, в сражениях мы пользовались огромным количеством дронов. Пожалуй, это одна из технологий, которой нам позволялось широко пользоваться. Большинство дронов были невидимыми, обладали способностями камуфлироваться. Один из моих первых опытов в бою на Калидусе 3 включал инопланетный дрон. Это был пример, когда враг просочился и до вторжения разместил разведчика, выглядевшего как многие другие живущие там гуманоидные существа.
Мы помогали с подготовкой, вырубали деревья, строили горизонтальные площадки, западни, пункты сбора (обычно там располагались хранилища), в общем, помогали с организацией. Именно тогда я много общался с соседями. Так вот, один из соседей оказался инопланетным разведчиком. Он раскрылся как раковина, и из него вылетело 4 дрона. Они разделились и полетели в разных направлениях. Это был первый вражеский дрон, который я видел.
Один из дронов направил на меня то, что казалось огнестрельным оружием. К счастью, один из моих солдат оказался рядом. Он выстрелили в дрон из плазменной винтовки, которые, кстати, нам не позволялось носить с собой. Мы просто не ожидали встретиться с врагом, поэтому не были вооружены надлежащим образом. Обычно в таких ситуациях мы всегда имели с собой плазменную винтовку. Один из солдат исполнял роль ее охранника. Он схватил винтовку и выстрелил. Это был мой первый опыт с вражеским дроном.
В общем, ответ на Ваш вопрос “да”. Мы пользовались дронами все время.
Д.В.: Джейсон, прекрасно, что Вы с нами и делитесь всем, что пережили. Спасибо за участие в программе.
Д.Р.: Джей, спасибо за приглашение. Все это о Раскрытии.
Взято отсюда
http://divinecosmos.e-puzzle.ru/page.php?al=477 |
